Государство vs Интернет

За последние пять лет количество государств, которые фильтруют информацию, поступающую из Интернета их гражданам, выросло с двух до двадцати пяти.

В условиях ослабления старых социальных коммуникаций наиболее эффективным каналом связи между партиями, обществом, гражданами и властью становятся средства массовой информации. Они превращаются не просто в инструментарий, но и в субъект формирования политики. Компьютеры, как отмечал известный исследователь Д. Несбитт, увеличивают реальную власть каждого индивида, позволяя ему более эффективно следить за действиями своего правительства, даже больше, чем правительство может следить за действиями гражданина. Фактически компьютерные сети становятся одним из инструментов политического лоббирования.

В информационном обществе политическая жизнь кардинально меняется и, соответственно, меняется характер политических процессов, действий и объединений. Ключевыми становятся глобальные интересы отдельных личностей. Вместе с расширением области применения информационных технологий появляются так называемые коммуникационные коды, дающие возможность всем гражданам непосредственно участвовать во всех циклах политической деятельности. А также значительно возрастают возможности контроля над властью и политическими лидерами со стороны граждан.

Любое событие или же явление, независимо от сферы его возникновения, становится информационно независимым социальных субъектом, несущим в себе серьезные общественные последствия.

В этих условиях субъекты информационного общества пытаются найти относительную самостоятельность как по отношению к подобным себе, так и к институтам государственной власти и гражданского общества, прежде всего через Интернет.

В то же время роль государства, в первую очередь, сводится к эффективному арбитражу и менеджменту, главной составляющей которых является способность действенно реагировать на возникающие социальные и глобальные проблемы. В случае неэффективных действий институтов власти, злоупотребления арбитражными функциями или же попыток монополизации отдельными корпоративными группами влияния на средства коммуникации, с помощью материально-финансового инструментария, возникает угроза социальной стабильности, которая провоцирует институты гражданского общества на акции протеста с непредсказуемыми для государства последствиями.

Попытки государства контролировать информационное сообщество только юридическими актами и техническими ресурсами не решает проблему добра и зла в интернет-пространстве, оставляя за пользователем право выбора моральных ориентиров. Выбор, кстати, сосредоточивается в двух плоскостях: то ты ныряешь в сливной бачок специальных технологий манипуляции общественным сознанием, то ищешь там закрытую и нецензируемую информацию, подтвержденную реальными фактами. Варианты поведения участника информационного сообщества, прежде всего, определяются политическим режимом государства и его культурными и правовыми традициями, а также образовательным и моральным уровнем пользователя Интернета. Возможно, также стоит вспомнить и о психическом состоянии здоровья пользователей сетей и о целях, которые они преследуют, общаясь друг с другом.

В этом случае государство должно выполнять не только патерналистские функции по отношению к интернет-пространству, но и становиться конкурентной информационной единицей, способной формировать принципы сосуществования. Вопрос же не только в формальном контроле над умонастроениями своих сограждан, но и в создании относительно комфортных условий для информационного сообщества в поисках необходимой информации и влияния на нее.

В украинских политических реалиях возникает другой вопрос, есть ли у украинского политико-экономического истеблишмента и общества в целом потребность в правде, а значит и в реальной демократии, когда информация может быть не только декларируемая, но и реализованная через средства коммуникации. Что в Украине, и не только, - «две большие разницы».

Как известно, одной из важнейших составляющих демократического общества всегда считалась свобода слова и доступ граждан к информации, то есть при классификации видов демократии характеристики информационного поля играют одну из главных ролей.

В частности, эффективная демократия современного общества характеризуется прозрачным информационным полем и наличием таких социальных категорий, как гражданин-собственник (независимо от форм собственности), гражданин-корреспондент (владеет информационным инструментарием), гражданин с активным правосознанием и гражданин социально активный, то есть тот, который участвует в создании политико-правовых правил сосуществования, который финансирует и контролирует их реализацию административными институтами.

Управляемая демократия, прежде всего, начинается с жесткого контроля за информационными и медийными ресурсами, как механизма влияния на институты гражданского общества в частности и информационное поле, как средство массовой коммуникации, вообще. При формальном декларировании и соблюдении демократических принципов сосуществования в обществе. То есть зрелость общества и его институтов определяется отношением к информации и к ее носителям.

Возрастание роли информационного поля общества приводит к тому, что именно туда распространяется и даже переносится центр значения борьбы за мировые ресурсы, контроль над их распределением и установление собственных правил игры.

«Сетевые» революции

В последние годы так называемые «цветные» революции стали «сетевыми», они совершили качественный переход к новым масштабам, их количество значительно выросло, что дает возможность анализировать основные тенденции и закономерности этого явления сегодняшнего дня.

Первой из «цветных» революций считается «Бульдозерная» революция в Югославии в 2000 году, но первой «сетевой» можно считать Оранжевую революцию в Украине 2004 года. Именно тогда впервые интернет-технологии сыграли существенную роль в организации массовых беспорядков. Именно интернет-СМИ давали самую точную и самую оперативную информацию, в сетевых сообществах формировались «ночные дозоры» граждан, которые патрулировали избирательные участки, с помощью публикаций на форумах отслеживали перемещение автобусов с милицией.

Следующая «цветная» «сетевая» революция произошла в Молдове в 2009 году. В Молдове для сплочения недовольных результатами выборов были использованы средства интернет-сервисов, причем впервые власть, дабы это предотвратить, использовала блокирование интернет-сайтов, и даже мобильной связи.

Следующая «сетевая» революция едва не произошла в Иране в 2009 году. Именно тогда значительно (в сотни раз) выросло количество профилей иранцев на Facebook. Интернет-сообщества служили для координации действий участников беспорядков, но власть среагировала эффективно и не последнюю роль сыграла контрпропаганда и использование технологического противодействия в Интернете.

И уже 2011 год принес целый ряд «сетевых» революций в арабских странах. Недовольные правительством граждане, координируя свои действия через интернет-сообщества, интернет-сервисы Twitter и Facebook, вышли на улицы Египта, Туниса и Ливии. И на этот раз власть не сумела противопоставить этим средствам ничего, кроме попыток тотального запрета Интернета, что оказалось неэффективным и только сплотило демонстрантов.

Следовательно, какие выводы можно сделать из этих революций?

Новые технологии делают общение граждан экстерриториальным и неконтролируемым государством, что позволяет гражданам, не довольным политикой правительства, организоваться в антиправительственные сетевые объединения и со временем вынести в реальный мир дух сопротивления, накопленный в виртуальном пространстве.

При этом подобные объединения могут не иметь одного четко выраженного лидера, более того, в виртуальной среде возможно лидерство виртуальных личностей, которые выглядят идеальными с точки зрения участников сообществ, но на самом деле являются продуктом информационной деятельности реального лица, или инициативной группы лиц.

Именно через использование социальных сетей для организации массовых беспорядков некоторые государства, рассматривая Интернет как мощную коммуникационную среду, видят в нем угрозу своей стабильности, реализуют стратегии жесткого управления развитием коммуникационных технологий, и, как следствие, регулируют доступ своих граждан к ресурсам Интернета. По данным Гарвардской школы права, за последние пять лет количество государств, которые фильтруют информацию, поступающую из Интернета их гражданам, выросло с двух до двадцати пяти.

В то же время стоит заметить, что большинство государств усвоили Интернет только для информирования граждан, иногда для осуществления манипуляций общественным мнением, и практически никогда для общения с собственным народом.

Тяжелая и неманевренная государственная бюрократическая машина, которая, тем не менее, пытается осуществлять тотальный контроль над мыслями и действиями своих граждан, не позволяет государствам быть эффективными в Интернете.

Но, как показывает практика, действия государства, связанные с запретом источников информации и средств общения, только сплачивают недовольных и способствуют развитию альтернативных решений в информационном поле.

В этом году к врагам Интернета из-за жесткой политики ограничений были причислены Саудовская Аравия, Бирма, Китай, Северная Корея, Куба, Египет, Иран, Узбекистан, Сирия, Тунис, Туркменистан и Вьетнам. При этом некоторые из названных стран вообще ограничивают доступ граждан к Интернету, а некоторые из политических или религиозных соображений проводят политику тотального мониторинга и фильтрации траффика.

Известный российский эксперт по защите информации Н.Н.Федотов выделяет три основных модели ответственности интернет-провайдера за запретную информацию, размещенную на его ресурсах: американская, европейская и китайская. Такие условные названия не значат, что они локализованы исключительно в этих странах, а только обозначают основные подходы государства к этому вопросу.

В данном случае под определение «запретная информация» подпадают как так называемый «агрессивный контент», то есть порнография, насилие, азартные игры, призывы к национальной и религиозной розни, так и нежелательные с точки зрения государства высказывания, которые по желанию можно классифицировать как призывы к свержению действующего правительства.

Американская модель

Обзор государственных подходов можно начать с места рождения Интернета – Америки. Принятые в середине 90-х годов прошлого столетия акты, которые ограничивают контент электронных коммуникаций, а также вводят дополнительные требования из он-лайн защиты детей (Communications Decency Act (CDA), and the Child On-line Protection Act (COPA)) были признаны антиконституционными и прекратили свое существование. Отменяя эти законодательные акты, суды отметили, что широкое использование индивидуальных систем контентной фильтрации являются более демократической, гибкой и значительно более эффективной системой защиты детей от агрессивного контента, чем какой-либо закон. В то же время некоторые эксперты обращали внимание общества на то, что наличие такой фильтрации и политика запрета информации только подогревает интерес у детей к запретному контенту, а любой фильтр можно обойти.

В 2001 году вступил в действие новый закон, который обязывал публичные заведения, получавшие государственные дотации, устанавливать системы контентной фильтрации (Child Internet Protection Act). Этот акт также стал предметом длительных судебных споров, и его судьба решалась в Верховном суде. Но, несмотря на неоднозначное отношение преподавателей и библиотекарей, в 2001 году 74% американских школ и 43% публичных библиотек установили контентные фильтры. Также широкое распространение приобрели домашние системы контентной фильтрации. Около 41% американских семей, где дети имеют домашний доступ к Интернету, установили соответствующие программы. Между тем, в некоторых штатах рассматриваются законы, в соответствии с которыми провайдеры Интернета обязаны блокировать сегменты Сети, которые содержат детскую порнографию. Хотя аналогичный закон штата Пенсильвания был также признан антиконституционным.

С точки зрения наказания за размещение нежелательного контента в Интернете, Американская модель предполагает личную ответственность гражданина-корреспондента перед тем, чьи права он нарушил, или перед государством. Провайдер обязан только по запросу силовых структур, или лица, которое пострадало от размещения в Интернете информации, предоставить полную информацию о своем клиенте, после чего тот самостоятельно решает в суде свои дела. Такая модель больше всего нравится провайдерам, потому что не налагает на них ни ответственности, ни обязательств, и пользователям, но налагает на государство дополнительные функции.

Вместе с тем американские интернет-СМИ пошли немного дальше украинских в защите своих статей от некорректных комментариев. Если в некоторых украинских интернет-изданиях для написания комментария необходимо зарегистрироваться, что должно усложнить процедуру для интернет-хулиганов, то в Соединенных Штатах стали брать за это символическую плату – 99 центов.

В то же время стоит обратить внимание на передовой опыт Соединенных Штатов в конструктивном использовании сетевых сообществ. Так, в этом году правительство США сообщило о намерении использовать сетевые сообщества для информирования граждан об угрозах терактов и стихийных бедствий. Таким образом правительство обозначает свое присутствие в сетях не как ограничитель свободы своих граждан, а как их защитник. Но, к сожалению, до сих пор этот опыт не получил распространения в мире.

Европейская модель

Многие страны Западной Европы используют подходы, подобные американской модели, оставляя доступ к ресурсам Интернета на совести граждан. В то же время, Европейская комиссия инициировала проект под названием «Poesia», задачей которого является создание панъевропейского контентного фильтра, призванного поддерживать все государственные языки стран - членов Европейского Союза.

Тем не менее, после событий 11 сентября многие европейские страны внесли изменения в законодательство в части контроля над электронными коммуникациями и контентом с целью борьбы с терроризмом и киберпреступностью. В том числе в разных странах правительства усилили ответственность за размещение противозаконного контента.

Стоит отметить инициативы местного самоуправления. Например, в Северной Вестфалии были официально запрещены несколько неонацистских сайтов, размещенных в США, местная власть обязала своих интернет-провайдеров использовать контентные фильтры, блокирующие доступ к данным ресурсам. Вообще, политика немецкого правительства по отношению к интернет-контенту жесткая главным образом к неонацистским интернет-сайтам.

Правительство Ирландии затронуло вопрос о глобальном введении фильтров на порнографию и пиратские ресурсы.

В Великобритании функционирует государственная структура Internet Watch Foundation, которая постоянно осуществляет мониторинг ресурсов с потенциально опасным контентом.

А наиболее жесткая в Европе интернет-политика Франции. В феврале этого года незаметно для широкой общественности вступил в действие закон под кодовым названием Loppsi-2, который предоставляет государству широкие права по регуляции Интернета, вплоть до отдаленного установления пользователям троянского программного обеспечения для мониторинга их интернет-активности.

Теперь государство может отслеживать любые действия любого гражданина в Интернете, запрещать ему определенные действия (например, приобретать через Интернет билет на футбольный матч, если он живет в неблагонадежном районе). Все данные по посещению Интернета будут теперь направляться в общенациональную базу данных и храниться там, в том числе личная переписка, записи на форумах и даже пароли. Однако проект не вызвал сопротивления политиков, только некоторых общественных организаций, возможно потому, что был принят во время вмешательства Франции в беспорядки в Ливии.

По европейской модели ответственности за размещение противозаконного контента, ответственность провайдера начинается с информирования его в установленном порядке о наличии на его ресурсах запретной информации, и большая доля ответственности возлагается на потребителя интернет-услуг, его самоцензуру.

Европейская модель возлагает на провайдера дополнительные функции по контролю и ликвидации нежелательной информации и дает государству возможность возложить ответственность как на гражданина, так и на провайдера Интернета.

Австралийский опыт

Интересен опыт Австралии, где был наработан подход, совмещающий элементы государственной регуляции с системой отраслевого саморегулирования. Такой подход называют режимом общей регуляции. Этот режим действует с 2000 года, в соответствии с принятыми Австралийским парламентом в 1999 году законами, которые налагают на провайдеров услуг доступа и хостинга определенные обязательства.

Основными участниками регуляции является Ассоциация Интернет-индустрии (Internet Industry Association (IIA)) и Австралийское ведомство по телекоммуникациям и медиаресурсам (ACMA).

Ассоциация Интернет-индустрии – это некоммерческая организация, основателями которой являются ведущие интернет-провайдеры, поставщики контента, разработчики программных продуктов, а также другие организации. Ассоциация разрабатывает отраслевые требования и рекомендации. В том числе четыре сборника правил, которые относятся к интернет-контенту, начали действовать в 2000-2001 году.

Мониторингом их выполнения занимается ACMA, имеющая право на формирование и обновление «черного списка». Несмотря на добровольность выполнения утвержденных требований, Ведомство может обязывать интернет-провайдеров выполнять принятые положения. При этом сам «черный список» является государственной тайной и не подлежит разглашению.

Кроме того, австралийское законодательство предусматривает санкции по отношению к пользователям Интернета за размещение определенных видов информации. А также стоит отметить роль общественной организации NetAlert, которая занимается просветительской деятельностью в области защиты семей, и особенно детей, от агрессивного контента.

Исследователи считают, что благодаря высокой конкуренции на австралийском рынке интернет-услуг внедрение контентной фильтрации не приводит к заметному росту цен для конечных пользователей.

Китайская модель

Что касается стран с авторитарным управлением, в том числе с управляемой демократией, можно выделить общую тенденцию смещения контентной фильтрации с гражданина (который в таком случае не пользуется доверием государства) на уровень провайдеров и дальше к единым национальным прокси-службам.

Китайская модель ответственности за размещение нежелательного контента предполагает полную ответственность провайдера за содержание информации, которая размещена на его ресурсах, следовательно, он получает дополнительные полномочия по закрытию сомнительных страниц и фильтрации трафика. Это дает провайдерам полную власть над клиентами и полностью лишает клиента возможности защищать свои права.

Систему серверов-фильтров, которая отделяет китайских провайдеров от мировых ресурсов, прозвали «Великим Китайским Firewall» (официальное название проекта – «Золотой щит»).

В Китае, как и в большинстве других государств, используемых цензуру, правительство держит в секрете национальные принципы и методы фильтрации контента, хотя обязало интернет- и контент-провайдеров использовать самоцензуру.

Эксперты все же считают, что существует единая государственная политика в сфере управления доступом, что китайское правительство эффективно перекрывает доступ своих граждан к ресурсам порнографического и непорнографического характера. При этом результативность и, возможно, тяжесть фильтрации постоянно увеличиваются. Некоторые признаки позволяют предположить, что в Китае используются алгоритмы фильтрации, базирующиеся на ключевых словах, черных списках, а также блокировке результатов запросов в поисковых системах.

Кроме сайтов порнографического содержания в Китае блокируются информационные ресурсы новостей, такие как BBC News; сайты, посвященные развлечениям; сайты некоторых религиозных конфессий, а также официальные сайты правительств некоторых государств.

Несколько лет назад крупнейшие провайдеры интернет-услуг в мире Google, Yahoo! и Microsoft подписали соглашение с китайским правительством по поводу цензуры своих китайских версий в соответствии с местным законодательством. Даже в фильтрации результатов поиска. Но весной этого года Google отказался от такой фильтрации и начал переадресацию запросов на гонконгский сервер Google, который не подпадает под условия правительственного соглашения.

После начала беспорядков в 2011 году в арабских странах были дополнительно введены, в частности, запреты поиска по ключевым словам «Египет», «Тунис», «революция» и тому подобное.

В Китае также принята практика временного отключения пользователей, которые пытались обратиться к запретным ресурсам, а также временный арест интернет-ресурсов китайской юрисдикции. В то же время усиливается пропаганда цензуры и обсуждается идея создания закрытого национального Интранета.

Между тем, китайское правительство относит развитие информационных технологий к наивысшим приоритетам и активно продвигает программу электронного правительства.

Подобная модель используется в Саудовской Аравии. В 2001 году Совет министров этой страны запретил гражданам доступ или размещение в Интернете некоторых видов информации. Хотя конечные пользователи в Саудовской Аравии могут пользоваться услугами разных провайдеров, весь интернет-трафик проходит сквозь прокси-серверы государственной службы интернет-сервиса. Там осуществляется контентная фильтрация согласно решению Совета министров. Ссылаясь на Коран, правительство Саудовской Аравии объясняет свою задачу защитой исламских ценностей, а фильтрацию интернет-контента - предотвращением распространения материалов, создающих угрозу традициям и вере.

На официальном сайте службы интернет-сервиса содержатся разъяснения о порядке фильтрации, а также пользователям предоставляется возможность проверить, запретный определенный ресурс или нет. Кроме сайтов порнографической направленности официальному запрету подлежат ресурсы, посвященные наркотикам, бомбам, алкоголю, азартным играм, а также сайты, содержащие информацию, направленную против Ислама и законов Саудовской Аравии. Эксперты установили, что в этой стране заблокированы многие популярные сайты, посвященные здоровью, образованию, а также ресурсы развлекательной направленности.

Как Россия регулирует Интернет

В июне прошлого года русскоязычный Интернет всколыхнулся от новаций в области регулирования деятельности интернет-СМИ. Изменения, внесенные пленумом Верховного суда РФ в закон «О СМИ» не принесли существенных изменений в жизнь Рунета, но сам факт внимания государства к информационным ресурсам в Интернете вызвал бурные дискуссии и опасения со стороны пользователей и провайдеров: каким путем пойдет Российская Федерация в направления регулирования своего электронного информационного поля.

В частности, граждане-владельцы интернет-ресурсов (блогов, в том числе), не несут ответственности по закону о СМИ, если они не зарегистрированы как средство массовой информации.

Поскольку при распространении массовой информации через сайты в сети Интернет отсутствует продукция средства массовой информации, то по действующему законодательству сайты в сети Интернет не подлежат обязательной регистрации как средства массовой информации. Это означает невозможность привлечения лиц, осуществляющих распространение массовой информации через сайты в сети Интернет, к ответственности за изготовление или распространение продукции незарегистрированного средства массовой информации. (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010, №1916, Москва, «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»).

В то же время это не означает освобождение граждан-корреспондентов от ответственности вообще.

Лица, допустившие нарушения законодательства при распространении массовой информации через сайты в сети Интернет, не зарегистрированные в качестве средств массовой информации, несут уголовную, административную, гражданско-правовую и иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации без учета особенностей, предусмотренных законодательством о средствах массовой информации. (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010. №1916, Москва, «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»)

Следовательно ГК, УК и другие законодательные акты полностью могут быть применены к интернет-пользователям.

Верховный суд РФ фактически разрешил журналистам распространять информацию о личной жизни политиков и чиновников, в том числе и материалы, которые были сняты скрытой камерой. Но при условии, что эта информация касается общественных интересов, например, раскрывает использование служебного положения в личных целях.

Кроме того, Верховный суд РФ подчеркнул: журналист не обязан согласовывать свои статьи с чиновниками, о которых он пишет. Требование обязательного предварительного согласования статей может быть законным, если его выдвигает главный редактор, несущий ответственность за соответствие публикаций требованиям закона.

В то же время на региональном уровне происходят события, приближающие Россию к китайской модели. В конце июля этого года суд Центрального района Комсомольска-на-Амуре (Хабаровский край) принял решение об ограничении доступа к нескольким ресурсам Интернет, в том числе к самому мощному мировому видеоресурсу YouTube.com, на основании того, что часть материалов, размещенных на этих ресурсах, определена судебными экспертами как экстремистские. Суд обязал местного провайдера РА РТС «Роснет» обеспечить отсутствие доступа жителей края к youtube.com, lib.rus.ec, zhurnal.ru, thelib.ru, web.archive.org. При этом провайдер будет вынужден нарушать соглашения с пользователями, а жители края лишились также доступа к видеоресурсу президента России, который тоже находится на YouTube.com.

Аналогичный казусный случай произошел в Украине осенью 2008 года, когда Национальная экспертная комиссия Украины по вопросам защиты общественной морали направила письмо министру иностранных дел Украины Владимиру Огрызко с просьбой обратиться в Посольство Российской Федерации относительно распространения порнографии в российской социальной сети www.vkontakte.ru, не принимая во внимание то, что действия спамеров в сети не могут быть инкриминированы владельцам сети, тем более это не решается на уровне межгосударственных отношений.

Сейчас в Российской Федерации готовится пакет поправок в российские законы по регулированию отношений в Интернете, наработанный рабочей группой Минкомсвязи в конце мая этого года. В группу вошли, кроме представителей профильного министерства и отраслевых компаний, еще и работники Министерства юстиции, ФСБ, Росохранкультуры, Роскомнадзора и ФСО.

В рамках работы этой рабочей группы представители ФСБ предложили внести поправки в закон «Об информации, информатизации и защите информации». В частности, предложено предоставить силовым структурам возможность закрывать на основании письма из прокуратуры экстремистские интернет-ресурсы в течение трех суток и обязать провайдеров приостановить действие домена на основании «мотивированного письма» руководителя правоохранительного органа. Ранее, в сентябре прошлого года, Минюст РФ выступил с инициативой предоставить правоохранительным органам право приказывать провайдеру приостанавливать предоставление услуг тем или иным гражданам, которых подозревают в использовании Интернета в преступных целях.

В этом свете заявление начальника Центра защиты информации и специальной связи ФСБ Российской Федерации А. Андреечкина в начале апреля этого года о необходимости запрета таких бесплатных распространенных, в том числе в России, средств интернет-общения, как Skype, электронные почты Gmail, Hotmail , в силу их неконтролируемости российскими спецслужбами, с одной стороны, является признанием попыток установить тотальный контроль над гражданами, а с другой - признанием собственной несостоятельности это сделать. Что в одно и то же время отталкивает россиян от государства, как символа насилия, и подталкивает их к сетевым сообществам, нацеленным на борьбу за свободу слова в Интернете, паралельно делая рекламу упомянутым средствам общения.

И хотя после волны публикаций в русскоязычной информационном пространстве руководство ФСБ и Кремль объяснили, что не имели в виду запрет этих сервисов, сам прецедент наглядно иллюстрирует отношение государства к интернет-пространству.

Еще один негативный пример - проблемы интернет-сервиса «Живой Журнал» (ЖЖ) в конце марта этого года. Среда ЖЖ стала очень популярной в русскоязычном сегменте Интернет, поскольку гораздо больше, чем Facebook или Twitter приспособлена для обсуждений различных вопросов и создания групп пользователей. Почти все заметные участники общественной и политической жизни России имеют в Интернете свои блоги, хотя далеко не все преодолели рубеж в 1000 читателей, определяемый как начало влияния на общественное мнение. Даже Никита Михалков, который в свое время очень агрессивно критиковал тех, кто самореализуется в Интернете, завел себе в ЖЖ видеоблог (и сразу стал мишенью для откровенных высказываний блоггеров о его общественной и творческой деятельности). Так что появление в ЖЖ популярного антиправительственного блога Навального «РосПил», имеющего более 40 тысяч только регулярных читателей, действительно создало определенные проблемы для правительственных структур в информационном поле.

Поэтому, когда в течение нескольких суток сервер ЖЖ был парализован с помощью DОS-атак, а параллельно с этим в «Аргументах и фактах» появилась статья «Куда деваться с надоевшего ЖЖ?», большинство пользователей единодушно связали эти атаки с недовольством Кремля

Регулирование Интернета в Беларуси

В прошлом году основная тяжесть информационных атак русскоязычного Интернета в связи с изменением политической ситуации в Украине была перенесена с Украины на Беларусь.

Во время этой волны информационных войн кроме привычных для украинцев взаимных обвинений России и Беларуси в неуплате долгов, в сторону Беларуси был сделан мощный информационный выстрел: фильмы «Крестный Батька» и «Последний диктатор Европы», в черном цвете изображают деятельность президента Беларуси Александра Лукашенко.

Эти фильмы были показаны на российских телеканалах и широко распространены в Интернете, где их могли смотреть в том числе и граждане Беларуси.

Ответом Беларуси было несколько пиар-мер, но нас больше интересует указ президента Беларуси № 60 «О мерах по совершенствованию использования национального сегмента сети Интернет».

Во исполнение этого указа Оперативно-аналитический центр при Президенте Республики Беларусь и Министерство связи и информатизации Республики Беларусь утвердили «Положение о порядке ограничения доступа пользователей интернет-услуг к информации, запрещенной к распространению в соответствии с законодательными актами». В Положении, в частности, отмечено:

Этим Положением установлен порядок ограничения доступа пользователей интернет-услуг к информации, запрещенной к распространению в соответствии с законодательными актами, содержание которой направлено на:

- осуществление экстремистской деятельности;

- незаконный оборот оружия, боеприпасов, взрывных устройств, взрывчатых, радиоактивных, отравляющих, сильнодействующих, токсических веществ, наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров;

- содействие незаконной миграции и торговле людьми;

- распространение порнографических материалов

- пропаганду насилия, жестокости и других деяний, запрещенных законодательством (далее - информация, запрещенная к распространению).

В случае необходимости под эти пункты можно подвести почти любой интернет-ресурс.

Введение в действие данного Положения произошло осенью 2010 года. В этот день поставщики интернет-услуг были обязаны ввести в эксплуатацию систему ограничения доступа.

Таким образом, можно констатировать, что Республика Беларусь сделала выбор в пользу китайской модели регулирования Интернета.

Вообще, в значительном количестве стран постсоветского пространства сделан именно такой выбор: в Армении, Азербайджане, Казахстане, Туркменистане, Киргизии. В Таджикистане политические фильтры в Интернет вводят только накануне выборов, а в Молдове, после беспорядков, организованных оппозицией через Интернет, установлены фильтры на некоторые социальные сети.

Состояние в Украине

В последнее время происходит значительное продвижение Интернета в жизни украинского общества. На конференции в UA-IX обнародованы данные, что Украина находится на шестом месте по объемам информации, передаваемой посредством Интернета в пределах страны. Учитывая, что в рейтинге участвуют Россия, Франция, Германия, Голландия, можно говорить, что Украина находится бок о бок с самыми развитыми странами в этой сфере.

В настоящее время, в условиях неурегулированности вопросов ответственности в Интернете, Украина идет по американской модели, что является не столько признаком высокого уровня свободы слова, сколько остатками демократических традиций и саморегулированием украинского интернет-сообщества.

Принятие Закона Украины «О защите персональных данных» от 1 июня 2010 и вступление его в силу 1 января 2011 вызвало в украинском обществе понятную обеспокоенность, связанную с ограничениями, которые он может потенциально наложить на общественный контроль над властью. В законе говорится (п.6 ст.6), что «обработка персональных данных о физическом лице» может осуществляться только с его согласия или в случаях, «определенных законом, и только в интересах национальной безопасности, экономического благосостояния и прав человека», а также на научную деятельность, определяя, что «использование персональных данных в исторических, статистических или научных целях может осуществляться только в обезличенном виде» (п.9 ст.6).

К сожалению, украинцы уже много раз сталкивались с тем, что даже на первый взгляд четкий и понятный закон может таить в себе мину замедленного действия, которая сработает в случае политической или экономической целесообразности.

Но при более детальном рассмотрении можно увидеть, что, при определенных условиях, почти любой случай, касающийся двух вышеупомянутых ограничений, попадает под действие ст.1 Закона «О защите персональных данных», по которой он вообще не распространяется, в частности, на деятельность по созданию баз персональных данных «профессиональным творческим работником - для осуществления творческой деятельности», или «журналистом - в связи с исполнением им служебных или профессиональных обязанностей», или «физическим лицом - исключительно для непрофессиональных личных или бытовых нужд».

К тому же п.4 ст.5 Закона позволяет хранить в открытом доступе «персональные данные физического лица, претендующего занять или занимающего выборную должность (в представительских органах) или должность государственного служащего первой категории, не относящиеся к информации с ограниченным доступом, за исключением информации, определенной таковой в соответствии с законом». А по закону «Об информации» в новой редакции «к информации с ограниченным доступом («конфиденциальной информации, которая является собственностью государства») не могут быть отнесены, в частности, сведения о фактах нарушений прав и свобод человека, незаконных действиях органов государственной власти и их должностных лиц».

Главной проблемой регулирования взаимодействия власти с гражданином в Интернете для Украины, как и для многих других стран, являются попытки власти тотально контролировать жизнь и деятельность граждан, не давая им ничего в ответ.

Наиболее интересный и перспективный опыт демонстрируют США, правительство которых пытается построить партнерские отношения со своими гражданами в Интернете. Такой путь требует от властей доброй воли политиков и кропотливого труда квалифицированных специалистов, но именно он может стать для государства залогом уменьшения рисков нового, информационного общества.

Сергей Телешун, Андрей Журавлев

http://potok.ua/novost-dnya/28067-gosudarstvo-vs-internet.html